Спасибо, старина! -Последние годы в «Мадриде»-

Продолжение автобиографии Альфредо Ди Стефано.

НЕ НАДЕЙСЯ НА УДАЧУ

На льежском «Стандарте» в полуфинале отдыхали. 4:0 — на «Бернабеу» и 2:0 — у них. Финал — с «Бенфикой», обидчицей «Барселоны» и действующим европейским чемпионом.

Должен признать, что «Бенфика» здорово возвысилась и прошла фантастический путь побед в Кубке чемпионов. Но и мы не привыкли проигрывать, жаждали вернуть трофей, пять копий которого украшали резиденцию нашего клуба. О, как снова мы были близки к исполнению желания! К 24-й минуте Пушкаш успел отличиться дважды. Я бросил взгляд на лавочку «Бенфики»: все сидели, схватившись за головы. Зато потом они подпрыгнут до небес, когда начнет забивать Эйсебио.

К этому времени, к 64-й минуте, счет стал рввным — 3:3. У нас третий гол снова забил Пушкаш, а мог бы и еще, но португальцев выручила сначала перекладина, потом штанга. Счастье оказалось в тот вечер на стороне соперников. Они и сами не верили такому везению. Штрафной удар. Бьет Эйсебио. Мяч попадает мне в ногу и скачет в направлении ворот. Аракистайн падает, но коварная кожаная бестия перепрыгивает через руки. Поначалу я винил голкипера, потом понял, что он не виноват.

К несчастью, получил травму защитник Касадо, и мы остались практически вдесятером. «Бенфика» же была в ту пору такой командой, которая умела выжимать максимум. По существу, сборная Португалии.

И все же с нашим опытом мы не должны были проигрывать, не имели права пропускать пять мячей в одном матче, даже вдесятером. И тут вновь настало время сказать об арбитре. Я никогда не водил с ними дружбу, но признавал, что и они могут ошибаться. Но не до такой же степени. Меня сбили в штрафной площади на ударной позиции. Чистейший пенальти Голландец Хорн отвернул глаза.  Позднее он объяснил почему не свистнул. По его мнению, я мог совершить удар, однако предпочел упасть. Что он понимал в футболе? Я до сих пор считаю, что лучший способ повысить качество судейства — допускать исключительно бывших футболистов, потому что они понимают все тонкости игры.

«ВНЕ ИГРЫ»

В сезоне 1962/63 случилось то, что могло когда-нибудь произойти. «Реал» потерпел поражение в Кубке европейских чемпионов в первом же круге! От «Андерлехта», которого прежде не считали за серьезного соперника. «Андерлехт» не удивил, а сразил совершенным использованием тактики «вне игры». У меня на положение «вне игры» иммунитет с детства. Мой тренер в «Ривере» говорил: «Альфредо, не беги, не осмотревшись. Поторопишься — и все усилия партнеров насмарку».

Иные игроки любят играть на грани офсайда. Бутрагеньо однажды во встрече с «Миланом» поспешил и сорвал атаку то ли двадцать три, то ли двадцать четыре раза. Это значит, что столько же раз его партнеры сработали вхолостую и возвращались ни с чем назад, успокаивая дыхание после рывка.

Офсайд – часть игры, одно из эффективных, если действовать умело, средств обороны. Некоторые команды берут на вооружение эту тактическую уловку, и форварды попадают, как рыбы, в их сети. Я сам, будучи тренером, практиковал «вне игры» в «Валенсии» и «Боке Хуниорс». Противодействие — умелая игра без мяча, составная часть класса любого форварда.

В раздевалке стадиона в Брюсселе многие плакали. Не забуду зареванное лицо Амансио, впервые принимавшего участие в европейском турнире и не без оснований рассчитывавшего тоже подержать в руках драгоценный трофей. Придется подождать, парень!  Величие «Реала» состояло в том, что в игроков вселялся дух победителей, а в 80 — 90 процентах побеждает именно та команда, в которой присутствует этот дух. Конечно, можно победить на контратаках, но для этого надо иметь хватку змеи. Посылая мяч верхом с расчетом на счастливый случай, многого не добьешься.

Ну что за смысл в отбойной игре? Как правило, мяч должен направляться не по воздуху, а раскатываться по газону. Расскажу байку. Тренеру надоело смотреть, квк его игроки отстреливаются, словно гаубицы. Он остановил тренировку и завел разговор:

—      Что это? — спросил, держа в руках мяч.
—      Мяч.
—      Хорошо. А из чего мяч сделан?
—      Из кожи.
—      А кожа откуда взялась?
—      От коровы.
—      Замечательно! А корова что ест?
—      Траву.
—      Вот я и хочу, чтобы вы катали мяч по траве.

СОРЕВНОВАНИЯ В ОСТРОУМИИ

Я часто спрашиваю себя, что такое футбол, и каждый раз нахожу различные ответы. Например, футбол — это действо. В хорошем исполнении — это искусство. Зрители видят комбинации и получают удовольствие. Игроки эти комбинации творят, и им это тоже доставляет удовольствие. Но лишь в том случае, если действо, движение созидательно, если оно таит в себе неожиданную и острую развязку. А если мяч катится вопреки логике игры в обратную сторону, острота пропадает. Разве это футбол?

К сожалению, все чаше приходится наблюдать обратное движение. Десять метров вперед — и при малейшем сопротивлении соперника откат. Пять-семь минут затрачивается, чтобы вернуться на прежние позиции, еще больше — чтобы проникнуть в штрафную площадь. Конечно, пространство можно преодолеть сильным ударом. Но такой удар никак не назовешь длинным пасом — мяч попадает к соперникам и тут же возвращается в середину поля. Красоты никакой, а значит, и нет футбола. Красота заключается в стеночках, дриблинге, в скоростных передачах, в неожиданных пасах за спину защитников.

Футбол — соревнование в остроумии, еще более изощренном, чем острословие, потому что изъяснение происходит без слов. Необходимо одними движениями и не где-то в середине поля, а на подступах к воротам, в условиях насыщенной обороны, переиграть соперника. С угрозой гола Вот где фокус! Потому что цель всегда одна — завести мяч в сетку ворот.

Конечно, очень важно индивидуальное мастерство. Но, повторюсь, «Реал» в мою пору отличался от других клубов прежде всего отточенностью командных действий. Я в жизни больше не встречал столь спевшегося дуэта, как мы с Риалом. На поле ходили парой, но когда появлялась возможность получить передачу, разбегались, чтобы на ударную позицию вышел тот, кто окажется в более благоприятном положении. Благо тогда не хватали эа майку или за трусы, как сейчас. Полагаю, что нынешние арбитры позволяют слишком большие вольности.

Не устану повторять, что «Реал» представлял собой такую сплоченную команду, что и сейчас, по прошествии стольких лет мне не с кем сравнивать. Один за всех, и все за одного. И не только на поле. Однажды в Амстердаме мы попали в ситуацию, вполне пригодную для съемок вестерна. Представляете – драка в баре с летающими бутылками и переворачивающими столами. Хорошо, что обошлось без серьезных травм, потому что мы не растерялись и защищались всей командой.

ПОХИЩЕНИЕ

Как не вспомнить о похищении в Каракасе 6 августа 1963 года. Мы безмятежно почивали с Сантамарией в номере гостиницы «Потомак», одной из лучших в венесуэльской столице. Внезапно — стук в дверь, полиция, арест. Оказалось, это переодетые участники Национального Фронта освобождения, организации партизанского типа. Ей я понадобился, чтобы привлечь общественное внимание. Потом они сделали заявление для прессы, пообещав не нанести мне никакого ущерба. И действительно, а течение всех семидесяти двух часов плена ко мне относились по-дружески. Кстати их тогдашний представитель Каналес, выходец из Астурии, сейчас преспокойно занимается живописью, позабыв о своих художествах в качестве партизана.

У меня с ним тогда состоялась беседа на квартире, в которой меня содержали. Он объяснял, что они отстаивают свое право защищать национальные интересы Венесуэлы, поскольку страна подвергается разграблению со стороны международных нефтяных монополий. Однако автомат, который он не выпускал из рук, никак не способствовал пониманию. Меня не покидала мысль о побеге, и, кто знает не стал бы он стрелять?…

Мне дали радиоприемник, газеты. Озабоченные, что я ничего не ел, пытались соблазнить меня паэльей. Объяснили, что купили ее в одном из центральных магазинов. «И не боитесь появляться в людных местах?» — спросил я. «В полиции у нас много своих людей». Ответ меня не успокоил и не прибавил аппетита.

Они говорили, что планировали похищение русского композитора Игоря Стравинского, выступавшего в Венесуэле, но отдали «предпочтение» мне, пото­му что опасались за здо­ровье престарелого музы­канта. Это меня надоумило заметить, что мои родите­ли могут не пережить слу­чившегося. Не помогло.

На третий день похити­тели сами организовали ос­вобождение. Мне дали в руки чемоданчик с эмбле­мой организации, яркую майку. Хотели завязать гла­за, но я убедил их, что с надвинутым на нос сомб­реро и так ничего не вижу. Предполагалось оставить меня у входа в отель, где могли собраться представи­тели прессы и полиция. Я испугался перестрелки и уговорил высадить из ма­шины неподалеку от испан­ского посольства.

Дверь посольства оказа­лась закрытой. Табличка гласила: часы приема по­сетителей с 10 до 14 ча­сов. На моих — четверть третьего. Нажал на кнопку звонка. Дежурный меня уз­нал, позвонил послу и ру­ководителям команды. Ве­чером в гостинице прошла пресс-конференция. Среди журналистов я приметил двух человек из команды похитителей. Признаюсь, меня зазнобило, и я постарался описать мое пребывание в плену в максимально мягких выражениях.

Сантьяго Бернабеу хотел, чтобы я принял участие в игре уже на следующий день. Однако нервы продол­жали шалить. Ночевать предпочел в посольстве, на стадион приехал под охра­ной секретной полиции. При­слушивался к голосам моих стражей, нет ли среди них похитителей. Знакомые го­лоса преследовали меня и ло дороге в аэропорт. Ус­покоился, только когда по­кинули Венесуэлу.

МАТЧ СТОЛЕТИЯ

Два месяца спустя, 23 октября, футболу исполни­лось 100 лет, и ФИФА от­мечала это событие в Анг­лии встречей между родо­начальниками футбола и игроками остального мира. Мне вручили капитанскую повязку, я вывел на поле именитейших гостей. Чест­но, прежде я не испытывал особого подъема от подоб­ного доверия. Но это осо­бый случай. На мне лежа­ла ответственность за весь мировой футбол. Даже за столом следил, чтобы каж­дый получил еду по вкусу. Немцы, например, почему- то на завтрак ели бананы а потом йогурт и копчено­сти. Испанцы в любое вре­мя просили рыбу. Я обыч­но ем мало, а тут еще не­рвы, так что ограничился на обед бульоном и кусоч­ком копченого окорока.

На «Уэмбли» я выходил не раз и знаю, что газон хоть с виду хорош, но мно­го не побегаешь. Через двадцать минут ощущаешь гири на ногах. Размеры поля предельно большие, особенно по ширине.

Знаю, что сформировать команду было чрезвычай­но трудно. Рассматривалось более 70 кандидатур. Все хотели хотя бы сфотогра­фироваться на память. Эйсебио, например, жаловал­ся на травму и все равно приехал. От «Реала» в ко­манду пригласили Хенто, Пушкаша и меня.

Договорились о заменах. Напомню, что в ту пору в официальных играх замены запрещались. Лично я ви­дел в этом больше положи­тельного, чем отрицатель­ного: место в команде по­лучали только игроки, спо­собные выдержать напря­жение всех 90 минут. Осо­бая ответственность ложи­лась и на тренеров: игра без замен обязывала их сто раз подумать нед составом.

Итак, мы вышил на «Уэм­бли». Линия атаки — Копа, Лоу, Ди Стефано, Эйсебио и Хенто. Во втором тайме Пушкаш заменил Лоу. В во­ротах стоял несравненный Лев Яшин. В обороне — Джалма Сантос и Шнеллингер. В середине поля три чеха: Поплухар, Плускал и Масопуст. После перерыва кроме Пушкаша тренеры выпустили югославского голкипера Шошкича, чилийского защитника Эйсагирре, шотландца Бакстера и немца Уве Зеелера. Тре­нером был чилиец. Именин­никам пофартило — матч закончился со счетом 2:1 в их пользу.

ПЕРЕД ГРОЗОЙ 

На Рождество и Новый, 1964 год хорошее настрое­ние подкреплялось новыми победами — в начальной стадии 9-го розыгрыша Куб­ка европейских чемпионов и успешным продвижением «Реала» в испанской лиге. Ничто не предвещало ве­сенней грозы.

Да, небо над моей голо­вой всю зиму продолжало оставаться безоблачным. Мы победили в первом кру­ге «Глазго Рейнджерс», пусть и без моих голов, но с моим участием — 1:0 и 6:0. Атакующие порядки «Реала» продолжали видо­изменяться. Однако пока эти изменения коснулись лишь правого края. На левом Хенто оставался вне конку­ренции, а на противополож­ном фланге появились два претендента — Амансио и Эваристо. Последний, безус­ловно, превосходил своего соперника да и всех нас в одном — он великолепно разбирался в сырах, вплоть до температурных режимов хранения. Не хочу сказать этим, что Эваристо был сла­бым игроком. Слабых в «Реале» не было и нет, но Амансио он проигрывал бе­зоговорочно.

В Бухаресте перед иг­рой с «Динамо» нас ждал сюрприз. К каждому при­ставили по восхитительной румынке, дававшей понять, что ее функции неограни­ченны. Мы в западню не попали и победили — 3:1, а я вернул свое имя на табло. Потом ребята поспе­шили в отель. Напрасно — голубки улетели. К тому времени в футболе уже вошли в практику различ­ные уловки. Мы, например, остерегались пить предла­гаемые соки и кофе. Даже минеральную воду возили с собой. Наши руководите­ли опасались, что прини­мающая сторона может подмешать снотворное или слабительное.

В четвертьфинале выш­ли на «Милан», действую­щего обладателя Кубка. Команда на загляденье: Альтафини, Лодетти, Фортунато, Джанни Ривера — «золотой мальчик». Мало того, миланцы подписали контракт с Амарилдо, кото­рый заменил Пеле в сбор­ной Бразилии на чемпио­нате мира в Чили и забил нам два гола.

На «Бернабеу» мы их разнесли в клочья — 4:1. Перед перерывом Пушкаш сделал мне передачу мет­ров на сорок, я не стал подрабатывать мяч для уда­ра, а в броске головой послал его в ворота. Ред­кий по красоте гол.

Ответный матч дался очень тяжело. В самом начале вто­рого тайма они повели — 2:0 и были близки к решаю­щему перевесу. Мы отбива­лись как могли, что «Реал» делал редко. Финальный сви­сток принес желанное облег­чение. Но неприятный оса­док остался. У меня уж — точно. На банкете исчез по­дарок — брелок с подвес­кой в виде миниатюрного Кубка чемпионов. Миланцы подарили, миланцы же, на­верное, и увели, потому что за столом с нами сидели их ребята, массажист и еще не знаю кто.

Ну ничего. Главное, что мы вышли в полуфинал, а значит, продолжали путь к шестому Кубку в истории «Реала». «Цюрих» попал туда же по большому везению, и мы никогда, наверное, так легко не проходили в финал (2:1 и 6:0). Но о поездке в Швейцарию есть что вспом­нить. Вот такой эпизод. Я большой любитель карамели. Гуляем мы ло швейцарской столице. Кто-то из партне­ров попросил — я дал ему карамелинку. Он развернул ее и бросил обертку. Момен­тально слышим за нами осуж­дающий говорок. И без зна­ния языка понятно. Пришлось вернуться, поднять бумажку и опустить в ближайший му­сорный ящик.

ГОРЬКИЙ ФИНАЛ

Наконец, финал Против «Интера» ведомого Эленио Эррерой. Потом я просмот­рел весь матч, снятый на кинопленку. Мы владели мячом не менее 60 про­центов времени и проиг­рали — 1:3. Соперник по­казал образец игры на кон­тратаках. Эррера в этом не имел себе равных. Конеч­но, эти контрвыпады не принесли бы желаемого результата, если бы не вы­сочайшая скорость атакую­щих игроков ««Интера»: Жаир — Маццола — Милани — Суарес — Корсо. Ах. Жаир, Жаир? Он не забил, но обеспечил своими ма­неврами на обоих флангах голы Маццолы и Милани.

И все же успехом «Интер» был обязан в первую очередь обороне, игравшей по системе, запатентован­ной Эррерой. Четыре в ли­нию, а сзади «либеро», ко­торый вырастал внезапно, будто из тумана, когда, ка­залось, преодолены все пре­грады. Невольно закрадывалась бредовая мысль: «А не держали ли они сзади две­надцатого игрока?». Считай­те. что мы тогда так и не ответили на этот вопрос.

Впервые Сантьяго Бернабеу появился на нашем собрании перед игрой и за­вел разговор с игроками. Очевидно, он прослышал, что ветераны высказывали недоумение тактикой Муньоса на этот матч. Наш тренер исходил из того, что главной фигурой у противника станет Факкетти, левый защитник. Он правда, забивал в играх за сборную Италии, и все же смешно и наивно полагать, что ему под силу функции Хенто. Вдобавок учтите, что ему противостоял Амансио, от которого далеко не убежишь.

Согласно плану Муньоса нашим защитникам предлагалась плотная опека Жаира и Милани. Однако он даже словом не обмолвился о Корсо, сыгравшем роль Загало на левом фланге «Интера». Скажу больше, Корсо в чем-то превзошел знаменитого бразильца с фланга дирижировавшего игрой чемпионов мира.

Бернабеу обратился ко мне: «Что скажешь, Альфредо?». Я поначалу воздержался. «Говорить должен капитан» и взоры обратились к Хенто. Наш левый край высказался в том ключе, что команда понимает свою задачу и постарается своей активностью подавить соперника. Бернабеу не перебивал, когда же Хенто закончил, он снова повернулся ко мне. И меня понесло: «Сеньор, полагаю, что по принятой нами схеме Исидро (это наш правый защитник) станет посмешищем. У них нет левого края, атаки строятся через центр». Муньос резко перебил меня: «А кто же свяжет руки Факетти?». Я ответил: «Амансио, у парня такая скорость, что Факеттти дай Бог с ним справиться».

А что все увидели на поле? Факетти едва ли хоть раз пересек половину поля, Исидро остался не у дел, а мы практически сражались вдесятером. Муньос в бессилии послал меня куда подальше я ответил тем же.

И мне предложили расстаться с клубом.

Перевод Льва Констаняна.

Продолжение следует.